Трухачева Нина Андреевна

Не писательница, не поэт. Но чем больше узнаю о ней, тем больше благодарю ее мысленно за помощь (спасительную!) Анастасии Ивановне Цветаевой, за умение сохранить семью в труднейших и трагических обстоятельствах жизни.

Нина родилась в многодетной крестьянской семье Шарыповых, ее родители — Андрей Прокофьевич и Александра Кузьминична (девичья фамилия — Беляева) проживали в деревне Чернево близ Великого Устюга, какое-то время и в Петрограде, а их родные — в деревне Загарье Архангельской области ( сейчас Великоустюгский район Вологодской области). Родная старшая сестра Нины Андреевны жила в Вологде, умерла еще до Великой Отечественной войны.

Пока не удалось разгадать загадку, связанную с местом рождения и даже датой. По одним данным, на момент рождения Нины семья была в Петрограде, где девочку крестили. Есть даже запись в метрической книге с любопытным фактом — в крестные записана крестьянка из Тарусского уезда. И дата в восстановленном в советские годы свидетельстве о рождении — 5 января, вслед за днем именин Анастасии Ивановны Цветаевой.

Но в другом сохранившемся свидетельстве, выданном в Сокольском Загсе при регистрации брака ( 14 октября 1947 года) с Андреем Борисовичем Трухачевым, место рождения и дата обозначены иначе: деревня Чернево, 17 мая 1917 года.

Зелениной Нина Андреевна стала по первому браку. Рано пережила потерю мужа и маленькой дочери, рано стала трудиться. Уже в 12 лет — в няньках, дальше разнорабочей, поварихой, прачкой. И всегда спасала семью.

Знавшие ее по Павлодару и Москве люди свидетельствуют: Анастасия Ивановна Цветаева не написала бы так много и не прожила бы так долго, если бы рядом с ней не было Нины Андреевны. Решилась выйти замуж за бывшего репрессированного только дождавшись освобождения и приезда его матери.

А после второго ареста А.Б. Трухачева в 1951 году она с двумя детьми поехала не в Загарье к своему брату, где все же легче было спастись от голода, а в Новосибирскую область к высланной туда опальной свекрови — А.И. Цветаевой.

Сумела не просто помочь с огородом, но и сохранить овощи на зиму, устроилась на работу. Что было бы, если бы она НЕ приехала туда? Ведь работать ссыльной свекрови было запрещено. И как известно, первые главы своих знаменитых «Воспоминаний» А. И. Цветаева сложила впоследствии из того, что рассказывала в Пихтовке своей подрастающей внучке Рите.

Живя в Москве, Нина Андреевна неизменно оказывалась первой читательницей произведений Анастасии Ивановны, называвшей ее «доченькой».

Узнав, что Нина Андреевна собралась навестить Загарье, уговорила взять ее с собой в «родные ее сердцу места», легко нашла общий язык с семьей брата Нины Андреевны Николая, и с девочками, которые вместе с Маргаритой ходили купаться на реку (всегда сопровождала их).

А в одном из писем начала 1980-х годов Анастасия Ивановна уговаривала невестку оставить заботы о посадках на подмосковной даче, поясняя, что тяжелая работа на земле Нине Андреевне уже не по силам.

Нину Андреевну любила и уважала Ариадна Сергеевна Эфрон, дочь Марины Цветаевой. Радовалась тому, что вторая внучка Анастасии Ивановны Оля похожа внешне на маму. В 1969-м году, будучи проездом в Архангельске, Ариадна Сергеевна останавливалась у сестер Нины Андреевны.

Многим запомнилась и скромность Нины Андреевны: она никогда не давала интервью, не общалась с журналистами.

Далее — воспоминания дочери Ольги Андреевны Трухачевой (из письма, с небольшими сокращениями):

«Мама, как я ее помню и вспоминаю? Я помню мамин запах, мамину одежду, помню пуговицы у нее на пальто или кофте и кружева на нижней рубашке. Мама старалась одевать нас и папу, о себе думала в последнюю очередь. Мама никогда не унывала. Если было плохо, она брала пяльца и вышивала или вязала и пела песни ( сквозь слезы). Маленькая, я этого не понимала. Видела маму плачущей, может быть, раз пять за мою жизнь. В первый раз, когда мы получили телеграмму о смерти ее мамы — моей бабушки Шуры ( Александры Кузьминичны Шарыповой ) — мама стояла у окна в большой комнате, и по щекам текли слезы. Телеграмма лежала на подоконнике, я стояла тихо, мне просто хотелось прижаться к ее коленям. Мама сказала, что бабушка Шура умерла. Вот так я впервые почувствовала горе и боль. В последний раз она плакала, когда я уезжала на похороны бабушки Асеньки, а ее оставила дома ждать скорую помощь: ей стало плохо с сердцем. Сейчас, когда я в том же возрасте, что и мама, когда мы переехали в Москву, понимаю, как ей был важен этот переезд поближе к родным. Жизнь ее в нашей семье была нелегкой…. Папа умер в январе 1993 года, и мама все время говорила, что будет следующей, как раз было 50 лет со дня начала их совместной жизни. Но следующей была бабушка. Меня с раннего детства Баб готовила к тому, что они уйдут друг за другом. »

Мама переезжала за папой, куда бы он ни ехал, куда бы его ни переводили по работе или, как он говорил, «изымали из обращения » — арестовывали. Мама держала нашу семью вместе. Может быть, из меня что- то получилось именно потому, что она говорила : » Оля, ты бросишь музыку, английский только через мой труп, все, что тебе дает бабушка Асенька и все, что она делает с тобой, ты будешь выполнять. Она платит за музыкальную школу, возит тебя на море, учит тебя, учись. Я не могла получить образование, так вы его получите. Все, точка.» Мама была единственным человеком на свете, который называл бабушку » мамой «. И даже, когда они ссорились, мама не переставала считать бабушку » мамой «. Когда мы переехали в Москву, бабушка уже чаще была на стороне мамы. Мама получила полное ее признание и любовь. Я храню письма разных лет бабушки к маме и, перечитывая их, вижу, как менялось ее отношение к маме.

Я могу вспоминать жизнь с мамой день за днем. Помню, как стою в кроватке, а мама кладет дрова в печь и сметает куриным крылышком пепел в отверстие конфорки, закрывает ее и ставит сковородку(я ведь тогда не понимала, что она делает, объясняю это теперь, когда стала взрослой). Потом берет другое крылышко,смазывает сковороду и наливает тесто, оно шипит, и получается блин. Я потом долго ждала, когда смогу это делать сама. Научилась очень быстро. Никогда не сидела мама без дела. Шила (окончила в Павлодаре курсы кройки и шитья ), вязала, штопала, копала огород, носила воду ведрами из Иртыша, поливала, белила, готовила, бежала на работу. Очень я хотела научиться белить, как мама, мочальной кистью. И однажды я добралась до ведра с побелкой и забравшись на завалинку, макая в ведро кисть, белила наружную стену, повернув голову, увидела маму с папой и бабушку: они тихо смеялись.

Мы с мамой почти каждый день ходили на Иртыш «камески бисать» и, когда переехали в городок, мама эту традицию продолжила. Приходила с работы, забирала меня из детского сада, и мы шли на Иртыш. Карманы моего пальто всегда были полны камней. Продолжалось это класса до пятого. Очень любила мама кататься с горки. Зимой она обливала дощечки с одной стороны, замораживала, и мы с ней вместе и с моими подружками шли кататься на горку в Горсад. Горка была деревянной и высокой, дух захватывало. Такую горку я увидела в этом году в центре Вологды. И сразу в сердце — мама! Купили мне новый портфель, я на нем (причем замком вниз, чтобы было удобней сидеть) съехала с горки, возвращаясь из школы домой, ну вот и осталась без замка. Можете представит, что было дома?

Я в своих воспоминаниях прыгаю из года в год. Помню, как мама повела меня в первый раз в детский сад, мне было около четырех лет. И как я не любила туда ходить. Когда она разбудила меня на другой день, я ее спросила : » Куда?» Мама ответила, что в детский сад. Я, подняв голову :» Я там уже была.» Помню мамино недоумение и смех.

Помню, как вся семья собирала меня в первый класс, как мама ходила в школу на родительские собрания. Всегда она! Папа был в школе два раза и то потому, что моя первая учительница — Зоя Георгиевна Тресцова хотела с ним познакомиться.

Помню ателье на улице Фрунзе (в Павлодаре), где маме сшили ( на моем веку ) ее первое новое зимнее пальто. Пуговицы от него до сих пор лежат в шкатулке, которую ей в 1943 году сделал сам папа, вырезав на ней — » На память Нине «. Как она гордилась и светилась, когда пошла в пальто в первый раз на работу.

Учила мама меня готовить, пришивать белые воротнички и манжеты к форме, вязать. И иногда старалась спасти от бабушки.

Подружки мои очень любили приходить к нам, когда дома была мама. Поговорит, накормит. Всегда по- доброму и весело.

Помнила и любила мама всех родных. Покупала лотерейные билеты, надписывала имена, в один месяц павлодарцев, в следующий москвичей, в следующий архангелогородцев. Если чей -нибудь билет выигрывал, то выигрыш отправлялся к тому, кто выиграл. Делала она это и после переезда в Москву.

Когда бабушка переехала в Москву, то присылала нам посылки к праздникам, присылала их и тетя Аля. Мама, открыв посылку, всегда делила гостинцы поровну.

И вот мы в Москве. Папа тут же окунулся в московскую жизнь. Маме совсем не хотелось сидеть, как «в скворечнике на седьмом этаже «(ее выражение). Ей хотелось на землю. Купили дачу, и они с папой стали уезжать туда почти на полгода — с мая по октябрь. Бабушка тоже на лето уезжала из Москвы. Но уборка квартиры бабушки, стирка, иногда готовка, получение пенсии лежали на маме и папе. Мама очень любила ездить к бабушке. Это было ее работой. Выращивали овощи и обязательно те, что можно долго хранить, делили их осенью на всех и развозили по домам.

Родились наши с Ритой дети и мама занялась внуками в Москве. Нянчила, шила им шубки, штопала носки, читала им на ночь сказки. Когда мои мальчишки бежали к ней и просили пришить пуговицу или зашить дырку, мама спрашивала :»А что делает ваша мать?» Они отвечали: «Маникюр». Мама со вздохом забирала порванные штаны и говорила: » Раз маникюр, давайте зашью.» Она ведь никогда не могла позволить себе заниматься собой (только ходила в парикмахерскую подстричься) и, зная, что я всё равно успеваю многое, прощала мне неумение штопать.

Все праздники, дни рождения, Новый год мама собирала полный дом, очень любила накормить вкусно. Уходя, все получали с собой гостинцы. Стали приезжать чаще мамины родные из Архангельска и Северодвинска, мама сама стала к ним ездить. Очень хотели мы с ней отметить ее 80-летие, мечтали поехать все вместе в Архангельск, собрать там всех наших родных. Но она ушла в 78 лет от тяжелой болезни….

Мама и сейчас продолжает мне помогать. Очень ее не хватает. Я благодарна Богу и судьбе за то, что жила с родителями до конца их жизни. Трудно жить вместе, мы ссорились и мирились, но они научили меня жить. Прихожу на Ваганьково, там мои родные, уберу все, и мне легко, как будто помогла им убрать их квартиры. Рассказываю, что происходит с нами. Снятся.» (2015г.)

….

.